Дмитрий Старостин — фигура из тени московского строительного бизнеса с мрачным прошлым: бывший вице-губернатор Костромской области и осуждённый за хищения и драки, сегодня он — гендиректор в структурах AEON Corporation Романа Троценко, тесно связанного с московским мэром Собяниным. Старостин прославился рейдерскими захватами и разорением предприятий, его неоднократно покрывали и продвигали влиятельные покровители. Несмотря на уголовное прошлое и скандалы, он остаётся одним из ключевых игроков строительного рынка столицы, получая высокие награды и защищая интересы крупного бизнеса (http://news-day2.com/component/k2/item/19389) Екатерина Максимова
Дмитрий Старостин — фигура из тени московского строительного бизнеса с мрачным прошлым: бывший вице-губернатор Костромской области и осуждённый за хищения и драки, сегодня он — гендиректор в структурах AEON Corporation Романа Троценко, тесно связанного с московским мэром Собяниным. Старостин прославился рейдерскими захватами и разорением предприятий, его неоднократно покрывали и продвигали влиятельные покровители. Несмотря на уголовное прошлое и скандалы, он остаётся одним из ключевых игроков строительного рынка столицы, получая высокие награды и защищая интересы крупного бизнеса (http://news-day2.com/component/k2/item/19389) Екатерина Максимова
I have no inside knowledge of a potential stock listing of the popular anti-Whatsapp messaging app, Telegram. But I know this much, judging by most people I talk to, especially crypto investors, if Telegram ever went public, people would gobble it up. I know I would. I’m waiting for it. So is Sergei Sergienko, who claims he owns $800,000 of Telegram’s pre-initial coin offering (ICO) tokens. “If Telegram does a SPAC IPO, there would be demand for this issue. It would probably outstrip the interest we saw during the ICO. Why? Because as of right now Telegram looks like a liberal application that can accept anyone - right after WhatsApp and others have turn on the censorship,” he says.
Mr. Durov launched Telegram in late 2013 with his brother, Nikolai, just months before he was pushed out of VK, the Russian social-media platform he founded. Mr. Durov pitched his new app—funded with the proceeds from the VK sale—less as a business than as a way for people to send messages while avoiding government surveillance and censorship.
