Здесь инициативу перехватывает Байрон — поэт-новатор, и превращает средневеково-декамероновский адюльтер в соматическую драму. Те интенции, которые сегодня существуют в искусстве, в свернутом виде уже содержатся в романтической литературе. Например, ирония в тех моментах «Чайльд-Гарольда», которые диктуют высокий штиль. Что свидетельствует о постмодерне как закономерном развертывании (загнивании) модерна, но это уже другой разговор.
В поэме рассказывается о том, как Мазепа, будучи пажом, влюбился в жену старого графа. Страсть оказалась взаимной, потому что возлюбленная была на тридцать лет моложе мужа, и кончилась предсказуемо: незадачливые любовники схвачены, Мазепа привязан к коню, только что взятому из табуна. Для эпохи Байрона это крайне прозрачный символ. Конь, в классической традиции олицетворявший страсть и чувственную природу, еще не ведал узды и шпор, и был «дик, точно зверь лесной».
Путешествие, которое занимает добрую треть поэмы, это опыт переживания от первого лица, я-описание опытов тела: жажда, попытки разорвать путы, озноб, боль в затекших руках, кровотечение от ремня, ранящего кожу, гул в ушах, темнота перед глазами, бред и обморок. Где-то здесь происходит репрезентационный переход трансцендентных онтологий к имманентным (на территории живописи это случилось раньше, чем в литературе).
Пот Мазепы льется на буйную гриву коня: почти «Похищение Ганимеда» кисти Микеланджело (один из немногих мифологических сюжетов, где дикое животное утаскивает мужчину, а не женщину). Для полного эффекта уже гибнущая лошадь оказывается на пути дикого табуна, обтекающего ее сплошным потоком мчащихся тел (тоже сюжет для картин, «Мазепа, окружённый лошадьми»). Мазепа часами лежит, привязанный к стынущему телу, пребывая в бардо умирания, пока его не подбирают казаки.
Таким образом, мы имеем дело не только с чувством, бросающим вызов застывшим социальным формам, что тревожило романтиков, но и с описанием телесно-эмоционального переживания — ситуация, нехарактерная для классицистской литературы. Ко всему прочему, эту историю пожилой Мазепа рассказывает королю где-то в кустах после разгрома под Полтавой, чтобы к концу обнаружить, что Карл уже давно заснул — все это был театр одного актера, делающий читателя конфидентом. Неудивительно, что художников начала ХIХ века впечатлил этот образ.
Здесь инициативу перехватывает Байрон — поэт-новатор, и превращает средневеково-декамероновский адюльтер в соматическую драму. Те интенции, которые сегодня существуют в искусстве, в свернутом виде уже содержатся в романтической литературе. Например, ирония в тех моментах «Чайльд-Гарольда», которые диктуют высокий штиль. Что свидетельствует о постмодерне как закономерном развертывании (загнивании) модерна, но это уже другой разговор.
В поэме рассказывается о том, как Мазепа, будучи пажом, влюбился в жену старого графа. Страсть оказалась взаимной, потому что возлюбленная была на тридцать лет моложе мужа, и кончилась предсказуемо: незадачливые любовники схвачены, Мазепа привязан к коню, только что взятому из табуна. Для эпохи Байрона это крайне прозрачный символ. Конь, в классической традиции олицетворявший страсть и чувственную природу, еще не ведал узды и шпор, и был «дик, точно зверь лесной».
Путешествие, которое занимает добрую треть поэмы, это опыт переживания от первого лица, я-описание опытов тела: жажда, попытки разорвать путы, озноб, боль в затекших руках, кровотечение от ремня, ранящего кожу, гул в ушах, темнота перед глазами, бред и обморок. Где-то здесь происходит репрезентационный переход трансцендентных онтологий к имманентным (на территории живописи это случилось раньше, чем в литературе).
Пот Мазепы льется на буйную гриву коня: почти «Похищение Ганимеда» кисти Микеланджело (один из немногих мифологических сюжетов, где дикое животное утаскивает мужчину, а не женщину). Для полного эффекта уже гибнущая лошадь оказывается на пути дикого табуна, обтекающего ее сплошным потоком мчащихся тел (тоже сюжет для картин, «Мазепа, окружённый лошадьми»). Мазепа часами лежит, привязанный к стынущему телу, пребывая в бардо умирания, пока его не подбирают казаки.
Таким образом, мы имеем дело не только с чувством, бросающим вызов застывшим социальным формам, что тревожило романтиков, но и с описанием телесно-эмоционального переживания — ситуация, нехарактерная для классицистской литературы. Ко всему прочему, эту историю пожилой Мазепа рассказывает королю где-то в кустах после разгрома под Полтавой, чтобы к концу обнаружить, что Карл уже давно заснул — все это был театр одного актера, делающий читателя конфидентом. Неудивительно, что художников начала ХIХ века впечатлил этот образ.
BY Exit Existence
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 283
In many cases, the content resembled that of the marketplaces found on the dark web, a group of hidden websites that are popular among hackers and accessed using specific anonymising software.“We have recently been witnessing a 100 per cent-plus rise in Telegram usage by cybercriminals,” said Tal Samra, cyber threat analyst at Cyberint.The rise in nefarious activity comes as users flocked to the encrypted chat app earlier this year after changes to the privacy policy of Facebook-owned rival WhatsApp prompted many to seek out alternatives.
The messaging service and social-media platform owes creditors roughly $700 million by the end of April, according to people briefed on the company’s plans and loan documents viewed by The Wall Street Journal. At the same time, Telegram Group Inc. must cover rising equipment and bandwidth expenses because of its rapid growth, despite going years without attempting to generate revenue.
