Развитие авторитарной власти лежит через центральные страны Шелкового пути
У меня есть теория, что власть, в своей сущности, – это авторитарная, «голая» власть, независимо от внешней оболочки и навешанных ярлыков, получила свое развитие именно в Центральной Азии. Все эти атрибуты власти – лишь символы, как ни парадоксально это звучит. Хотя сама идея централизованной власти, вероятно, возникла в районе Плодородного полумесяца, её дальнейшее развитие связано с регионами, расположенными вдоль Шелкового пути.
Предполагаю, что подлинно демократической власти здесь никогда не существовало, или же она проявлялась в крайне ограниченных масштабах. Ислам как властная структура утвердился здесь в XVI–XVIII, и отчасти в XIX веках, то есть в эпоху Возрождения в Европе, когда религиозная власть там начала терять своё влияние. Возможно, исламская власть укрепилась в этом регионе именно вследствие упадка торговых сетей Шелкового пути. Местным правителям, лишившимся прежних источников дохода, не оставалось ничего иного, как обратиться к воле Аллаха.
Дефицит товаров и ресурсов подтверждает тезис об авторитарной, «голой» сущности власти в Центральной Азии. Здесь нет приверженности идеологиям, кодексам, мировоззренческим установкам. Власть здесь такая, какая есть — ближе к телу — авторитарная, и это проявляется в интересных особенностях. Например, как только мы глубже погружаемся в местный контекст, становится очевидным, что здесь решения принимаются быстро и прямолинейно. Восток – дело прямое, когда нужно действовать, всё делается чётко и без промедления, главное — знать с кем общаться (или куда заносить).
В советский период ситуация была особенно любопытной. Местным власти имущих, биям, предоставляли образование, письменность, производство, медицину, прося взамен лишь лояльности и отказа от религиозного экстремизма. Своего рода продолжение императорской политики, но без свободы религии, хотя на местном уровне было лояльнее, чем в других частях СССР. Конечно же, местные элиты соглашались, потому что все это укрепило бы их власть, если они бы остались на своих местах.
Религиозная мысль здесь была относительно свободной, а светская власть – сильной, прагматичной и практичной, не ограниченной идеологическими конструктами. Центральная Азия известна ханафитским мазхабом, который ошибочно, но часто воспринимают свободным правотолкованием в исламе. На деле ханафитский мазхаб часто характеризуется как более гибкий и прагматичный по сравнению с другими суннитскими мазхабами. Это связано с тем, что он придаёт большое значение обычаям (урф) и мнению правоведов (иджма), что позволяет ему адаптироваться к различным культурным и социальным контекстам.
Поэтому, даже при отсутствии чётко выраженных идеологических принципов и демократических институтов, этот регион представляет собой интересный пример для изучения теории авторитаризма. Именно здесь, на перекрестке культур, происходит их своеобразное смешение и размывание, я бы сказал, усреднение, что создает благодатную почву для любой власти, потому что у власти нет национальности. Но об этом мы поговорим позже.
#политическая_психология #политическая_антропология
У меня есть теория, что власть, в своей сущности, – это авторитарная, «голая» власть, независимо от внешней оболочки и навешанных ярлыков, получила свое развитие именно в Центральной Азии. Все эти атрибуты власти – лишь символы, как ни парадоксально это звучит. Хотя сама идея централизованной власти, вероятно, возникла в районе Плодородного полумесяца, её дальнейшее развитие связано с регионами, расположенными вдоль Шелкового пути.
Предполагаю, что подлинно демократической власти здесь никогда не существовало, или же она проявлялась в крайне ограниченных масштабах. Ислам как властная структура утвердился здесь в XVI–XVIII, и отчасти в XIX веках, то есть в эпоху Возрождения в Европе, когда религиозная власть там начала терять своё влияние. Возможно, исламская власть укрепилась в этом регионе именно вследствие упадка торговых сетей Шелкового пути. Местным правителям, лишившимся прежних источников дохода, не оставалось ничего иного, как обратиться к воле Аллаха.
Дефицит товаров и ресурсов подтверждает тезис об авторитарной, «голой» сущности власти в Центральной Азии. Здесь нет приверженности идеологиям, кодексам, мировоззренческим установкам. Власть здесь такая, какая есть — ближе к телу — авторитарная, и это проявляется в интересных особенностях. Например, как только мы глубже погружаемся в местный контекст, становится очевидным, что здесь решения принимаются быстро и прямолинейно. Восток – дело прямое, когда нужно действовать, всё делается чётко и без промедления, главное — знать с кем общаться (или куда заносить).
В советский период ситуация была особенно любопытной. Местным власти имущих, биям, предоставляли образование, письменность, производство, медицину, прося взамен лишь лояльности и отказа от религиозного экстремизма. Своего рода продолжение императорской политики, но без свободы религии, хотя на местном уровне было лояльнее, чем в других частях СССР. Конечно же, местные элиты соглашались, потому что все это укрепило бы их власть, если они бы остались на своих местах.
Религиозная мысль здесь была относительно свободной, а светская власть – сильной, прагматичной и практичной, не ограниченной идеологическими конструктами. Центральная Азия известна ханафитским мазхабом, который ошибочно, но часто воспринимают свободным правотолкованием в исламе. На деле ханафитский мазхаб часто характеризуется как более гибкий и прагматичный по сравнению с другими суннитскими мазхабами. Это связано с тем, что он придаёт большое значение обычаям (урф) и мнению правоведов (иджма), что позволяет ему адаптироваться к различным культурным и социальным контекстам.
Поэтому, даже при отсутствии чётко выраженных идеологических принципов и демократических институтов, этот регион представляет собой интересный пример для изучения теории авторитаризма. Именно здесь, на перекрестке культур, происходит их своеобразное смешение и размывание, я бы сказал, усреднение, что создает благодатную почву для любой власти, потому что у власти нет национальности. Но об этом мы поговорим позже.
#политическая_психология #политическая_антропология
tg-me.com/egarmin_daniil/697
Create:
Last Update:
Last Update:
Развитие авторитарной власти лежит через центральные страны Шелкового пути
У меня есть теория, что власть, в своей сущности, – это авторитарная, «голая» власть, независимо от внешней оболочки и навешанных ярлыков, получила свое развитие именно в Центральной Азии. Все эти атрибуты власти – лишь символы, как ни парадоксально это звучит. Хотя сама идея централизованной власти, вероятно, возникла в районе Плодородного полумесяца, её дальнейшее развитие связано с регионами, расположенными вдоль Шелкового пути.
Предполагаю, что подлинно демократической власти здесь никогда не существовало, или же она проявлялась в крайне ограниченных масштабах. Ислам как властная структура утвердился здесь в XVI–XVIII, и отчасти в XIX веках, то есть в эпоху Возрождения в Европе, когда религиозная власть там начала терять своё влияние. Возможно, исламская власть укрепилась в этом регионе именно вследствие упадка торговых сетей Шелкового пути. Местным правителям, лишившимся прежних источников дохода, не оставалось ничего иного, как обратиться к воле Аллаха.
Дефицит товаров и ресурсов подтверждает тезис об авторитарной, «голой» сущности власти в Центральной Азии. Здесь нет приверженности идеологиям, кодексам, мировоззренческим установкам. Власть здесь такая, какая есть — ближе к телу — авторитарная, и это проявляется в интересных особенностях. Например, как только мы глубже погружаемся в местный контекст, становится очевидным, что здесь решения принимаются быстро и прямолинейно. Восток – дело прямое, когда нужно действовать, всё делается чётко и без промедления, главное — знать с кем общаться (или куда заносить).
В советский период ситуация была особенно любопытной. Местным власти имущих, биям, предоставляли образование, письменность, производство, медицину, прося взамен лишь лояльности и отказа от религиозного экстремизма. Своего рода продолжение императорской политики, но без свободы религии, хотя на местном уровне было лояльнее, чем в других частях СССР. Конечно же, местные элиты соглашались, потому что все это укрепило бы их власть, если они бы остались на своих местах.
Религиозная мысль здесь была относительно свободной, а светская власть – сильной, прагматичной и практичной, не ограниченной идеологическими конструктами. Центральная Азия известна ханафитским мазхабом, который ошибочно, но часто воспринимают свободным правотолкованием в исламе. На деле ханафитский мазхаб часто характеризуется как более гибкий и прагматичный по сравнению с другими суннитскими мазхабами. Это связано с тем, что он придаёт большое значение обычаям (урф) и мнению правоведов (иджма), что позволяет ему адаптироваться к различным культурным и социальным контекстам.
Поэтому, даже при отсутствии чётко выраженных идеологических принципов и демократических институтов, этот регион представляет собой интересный пример для изучения теории авторитаризма. Именно здесь, на перекрестке культур, происходит их своеобразное смешение и размывание, я бы сказал, усреднение, что создает благодатную почву для любой власти, потому что у власти нет национальности. Но об этом мы поговорим позже.
#политическая_психология #политическая_антропология
У меня есть теория, что власть, в своей сущности, – это авторитарная, «голая» власть, независимо от внешней оболочки и навешанных ярлыков, получила свое развитие именно в Центральной Азии. Все эти атрибуты власти – лишь символы, как ни парадоксально это звучит. Хотя сама идея централизованной власти, вероятно, возникла в районе Плодородного полумесяца, её дальнейшее развитие связано с регионами, расположенными вдоль Шелкового пути.
Предполагаю, что подлинно демократической власти здесь никогда не существовало, или же она проявлялась в крайне ограниченных масштабах. Ислам как властная структура утвердился здесь в XVI–XVIII, и отчасти в XIX веках, то есть в эпоху Возрождения в Европе, когда религиозная власть там начала терять своё влияние. Возможно, исламская власть укрепилась в этом регионе именно вследствие упадка торговых сетей Шелкового пути. Местным правителям, лишившимся прежних источников дохода, не оставалось ничего иного, как обратиться к воле Аллаха.
Дефицит товаров и ресурсов подтверждает тезис об авторитарной, «голой» сущности власти в Центральной Азии. Здесь нет приверженности идеологиям, кодексам, мировоззренческим установкам. Власть здесь такая, какая есть — ближе к телу — авторитарная, и это проявляется в интересных особенностях. Например, как только мы глубже погружаемся в местный контекст, становится очевидным, что здесь решения принимаются быстро и прямолинейно. Восток – дело прямое, когда нужно действовать, всё делается чётко и без промедления, главное — знать с кем общаться (или куда заносить).
В советский период ситуация была особенно любопытной. Местным власти имущих, биям, предоставляли образование, письменность, производство, медицину, прося взамен лишь лояльности и отказа от религиозного экстремизма. Своего рода продолжение императорской политики, но без свободы религии, хотя на местном уровне было лояльнее, чем в других частях СССР. Конечно же, местные элиты соглашались, потому что все это укрепило бы их власть, если они бы остались на своих местах.
Религиозная мысль здесь была относительно свободной, а светская власть – сильной, прагматичной и практичной, не ограниченной идеологическими конструктами. Центральная Азия известна ханафитским мазхабом, который ошибочно, но часто воспринимают свободным правотолкованием в исламе. На деле ханафитский мазхаб часто характеризуется как более гибкий и прагматичный по сравнению с другими суннитскими мазхабами. Это связано с тем, что он придаёт большое значение обычаям (урф) и мнению правоведов (иджма), что позволяет ему адаптироваться к различным культурным и социальным контекстам.
Поэтому, даже при отсутствии чётко выраженных идеологических принципов и демократических институтов, этот регион представляет собой интересный пример для изучения теории авторитаризма. Именно здесь, на перекрестке культур, происходит их своеобразное смешение и размывание, я бы сказал, усреднение, что создает благодатную почву для любой власти, потому что у власти нет национальности. Но об этом мы поговорим позже.
#политическая_психология #политическая_антропология
BY Даниил Егармин
Share with your friend now:
tg-me.com/egarmin_daniil/697