Важным, однако игнорируемым аспектом правовой культуры адыгов оказывается как раз фактор наличия исламского права и исламских судов в регионе еще с давних времён.

Говоря о самых ранних упоминаниях исламизации данного региона, можно вспомнить период вхождения Западного и Центрального Кавказа в Улус-Джучи эпохи Хана Узбека. По достоверным источникам известно, что Хан Узбек совершал ‘ид-намаз на территории Центрального Кавказа (в районе современного Ставропольского края, а именно Пятигорья). Именно в тот период в регионе впервые появились и шариатские суды, и в принципе серьезная городская культура, следы которой мы можем наблюдать по сей день (Татартуп, Нижний / Верхний Джулат, множество мусульманских захоронений, обителей (ханака) и т.п.).

В дальнейшем, с конца XV - нач. XVI в., на территориях Приазовья и Причерноморья образуется множество османских крепостей. Власть халифа утверждается учреждением Кафинского санджака - административной единицы, находящейся в составе Османского султаната. Большую долю населения региона составляли адыги, которые владели этими землями. Именно вокруг Кафинского санджака начинают стягиваться адыгские княжества, признающие легитимность власти османского халифа.

Весной 1501 г. сын османского султана Байазида II, Мехмед, занимавший пост бея Кафы, организовал очередной поход в Черкесию. Московский посол И. Мамонов докладывал:

“А сын турского Махмет салтан кафинской сее весны посылал ратью людей своих на черкасы триста человек, да двесте человек черкас с ними ж ходили, которые у кафинского служат; а царев Муртозин сын с Азовскими казаки с ними ж ходил вместе на черкасы; и черкасы турков всех да и черкас тех кафинского салтана людей побили; а Муртозин сын утек, а людей у него многих побили”.

Мы видим, что во время похода Мехмеда поддерживают сами адыгские общества Кафы. Все эти “походы” ставили своей задачей подчинение духовной власти халифа непокорных жителей региона. Важно отметить и то, что земли Центрального и Западного Кавказа к XVI в. уже давно считались “дар-уль-исламом” (землей ислама), что вызывало ещё больше поводов для османского султана закрепиться в данном регионе, в качестве полноправного халифа.

К началу XVII в. в “аристократических” обществах исламизированность элит напрямую начинает влиять на религиозную ориентацию жителей региона в целом. Как пишут осетинские историки:

“Политическое значение ислама на Центральном Кавказе с того времени определялось влиянием кабардинских князей, которые после падения Алании взяли под контроль предкавказскую равнину. Мусульманство воспринималось как престижный культурный выбор, характерный в особенности для аристократии северных осетинских обществ”.

Помимо осетинских обществ, в период продвижения Кабарды с равнин Центрального Кавказа к побережью Каспийского моря (XVII в.) были отчасти исламизированы некоторые чеченские и ингушские общества, что объясняет их изначальную приверженность к ханафитской правовой школе. К примеру, еще в XVIII в. ингушские общества при переселении с гор на равнины заключали договора с кабардинскими владетелями, одним из условий которых было принятие ислама, строительство мечетей и выплата закята.

Высшие сословия кабардинского общества стимулировали и интеграцию правовых инстанций соседних народов в свои суды. Так, на землях кабардинских князей располагались “мехкеме” (духовные суды), к которым обращались часто и представители других народов. В 1812 году подполковник А.М. Буцковский, описывая правовые особенности народов Центрального Кавказа, отмечает: “Они все магометане, имеют своих духовных и шариат. В видных только случаях относятся в вышеупомянутое мехкеме, главное судилище на Кабарде пребывающее”. Данное мехкеме обслуживало не только кабардинцев и бесленеевцев, но и абазинское и карачаевское население Верхней Кубани.

Продолжение👇