В прошлом посте я допустил несколько неточностей. На них справедливо указал историк архитектуры Николай Васильев. Я удалил публикацию, перепроверил данные и дополнил текст выводами из его книг и статей. Лучше признать промахи и сделать материал заново, чем оставлять ошибки.
Прогуливаясь по Мясницкой, легко пропустить небольшой монумент культовому архитектору - Ле Корбюзье. Но это именно тот случай, когда памятник — больше, чем арт-объект: он стоит в центре территории, где в 1920-е — 1930-е годы выросли главные московские здания конструктивизма. Четыре из них — перед нами.
1. Центросоюз
Мясницкая, 39
1928–1936
Архитекторы: Ле Корбюзье, П. Жаннере при участии Н. Я. Колли
• «Свободный план» и навесные стены. Архитектор называл проект «подлинным освобождением» от четырёх стен и сравнивал роль железобетона с тем, что когда-то сделала готика.
• Инновации: пандусы-спирали, «два потока» движения (хаотичный внизу, упорядоченный в офисах), идеи кондиционирования воздуха.
• Компромиссы строительства (1936): систему климат-контроля не реализовали; подстройки между опорами «утяжелили» здание; дубовые рамы в 1970-х заменили алюминием, нарушив первоначальную цветовую гамму.
2. Госторг РСФСР
Мясницкая, 47 • 1927
Архитекторы: Б.М. Великовский, В.Н. Владимиров при участии М.О. Барща, Г.Г. Вегмана, М.В. Гакен и А.Я. Лангмана
• Задуманное в 1925-м семиэтажное «управление-машина» должно было венчать 14-этажная центральная башня — редкая симметрия для конструктивизма.
• Фасады почти целиком стеклянные: 70 % площади — остекление, шаг колонн каркаса читается с улицы.
• Внутри: двухсветный операционный зал, выставочные пространства, на крыше — терраса для ежедневной гимнастики («Все на утреннюю зарядку!»).
• Вертикальная логистика: лестницы и четыре лифты-патерностеры связывали этажи непрерывным кольцом.
3. Наркомзем
Садовая-Спасская, 11/1 • 1927–1933
Архитекторы: А. В. Щусев при участии А. З. Гринберга, Д.Д. Булгакова, И.А. Француза, Г.К. Яковлева.
• Квартальный масштаб и осознанная асимметрия: два угла решены по-разному, фасад не центрирован.
• Ленточные окна, козырьки, балконы создают динамику, а глухие участки штукатурки защищают от московского климата.
• В актовом зале — закруглённое панорамное окно и угловые часы с двумя квадратными циферблатами.
• Наследие в действии: оригинальные наливные полы, искусственный мрамор колонн, а главное — работающие и сейчас лифты-патерностеры.
4. НКПС
Садовая-Черногрязская, 1
1928–1934
Архитекторы: И. А. Фомин
• На месте — бывший Запасный дворец XVIII века: его ядро спрятано в новой структуре.
• Башня-маяк с часами соединяет два корпуса, сходящихся под острым углом к площади Красных Ворот.
• «Пролетарская классика»: скруглённые полуколонны маскируют старые толстые стены, а горизонтальные пояса и балкон вдоль Садовой подчёркивают длину фасада.
• Угловые балконы, смещённое вертикальное окно и двойной циферблат добавляют композиции кинетики.
Четыре здания, возведённые за десять лет, показывают, как Москва искала собственный язык модерна: от радикальной прозрачности Центросоюза до пластической мощи Наркомзема и НКПС. Памятник Ле Корбюзье напоминает: идеи движутся, пока мы готовы к диалогу. Спасибо Николаю Васильеву за необходимую критику, а читателям — за интерес к архитектуре, в которой до сих пор пульсирует энергия авангарда.
Прогуливаясь по Мясницкой, легко пропустить небольшой монумент культовому архитектору - Ле Корбюзье. Но это именно тот случай, когда памятник — больше, чем арт-объект: он стоит в центре территории, где в 1920-е — 1930-е годы выросли главные московские здания конструктивизма. Четыре из них — перед нами.
1. Центросоюз
Мясницкая, 39
1928–1936
Архитекторы: Ле Корбюзье, П. Жаннере при участии Н. Я. Колли
• «Свободный план» и навесные стены. Архитектор называл проект «подлинным освобождением» от четырёх стен и сравнивал роль железобетона с тем, что когда-то сделала готика.
• Инновации: пандусы-спирали, «два потока» движения (хаотичный внизу, упорядоченный в офисах), идеи кондиционирования воздуха.
• Компромиссы строительства (1936): систему климат-контроля не реализовали; подстройки между опорами «утяжелили» здание; дубовые рамы в 1970-х заменили алюминием, нарушив первоначальную цветовую гамму.
2. Госторг РСФСР
Мясницкая, 47 • 1927
Архитекторы: Б.М. Великовский, В.Н. Владимиров при участии М.О. Барща, Г.Г. Вегмана, М.В. Гакен и А.Я. Лангмана
• Задуманное в 1925-м семиэтажное «управление-машина» должно было венчать 14-этажная центральная башня — редкая симметрия для конструктивизма.
• Фасады почти целиком стеклянные: 70 % площади — остекление, шаг колонн каркаса читается с улицы.
• Внутри: двухсветный операционный зал, выставочные пространства, на крыше — терраса для ежедневной гимнастики («Все на утреннюю зарядку!»).
• Вертикальная логистика: лестницы и четыре лифты-патерностеры связывали этажи непрерывным кольцом.
3. Наркомзем
Садовая-Спасская, 11/1 • 1927–1933
Архитекторы: А. В. Щусев при участии А. З. Гринберга, Д.Д. Булгакова, И.А. Француза, Г.К. Яковлева.
• Квартальный масштаб и осознанная асимметрия: два угла решены по-разному, фасад не центрирован.
• Ленточные окна, козырьки, балконы создают динамику, а глухие участки штукатурки защищают от московского климата.
• В актовом зале — закруглённое панорамное окно и угловые часы с двумя квадратными циферблатами.
• Наследие в действии: оригинальные наливные полы, искусственный мрамор колонн, а главное — работающие и сейчас лифты-патерностеры.
4. НКПС
Садовая-Черногрязская, 1
1928–1934
Архитекторы: И. А. Фомин
• На месте — бывший Запасный дворец XVIII века: его ядро спрятано в новой структуре.
• Башня-маяк с часами соединяет два корпуса, сходящихся под острым углом к площади Красных Ворот.
• «Пролетарская классика»: скруглённые полуколонны маскируют старые толстые стены, а горизонтальные пояса и балкон вдоль Садовой подчёркивают длину фасада.
• Угловые балконы, смещённое вертикальное окно и двойной циферблат добавляют композиции кинетики.
Четыре здания, возведённые за десять лет, показывают, как Москва искала собственный язык модерна: от радикальной прозрачности Центросоюза до пластической мощи Наркомзема и НКПС. Памятник Ле Корбюзье напоминает: идеи движутся, пока мы готовы к диалогу. Спасибо Николаю Васильеву за необходимую критику, а читателям — за интерес к архитектуре, в которой до сих пор пульсирует энергия авангарда.
tg-me.com/USSResearch/5817
Create:
Last Update:
Last Update:
В прошлом посте я допустил несколько неточностей. На них справедливо указал историк архитектуры Николай Васильев. Я удалил публикацию, перепроверил данные и дополнил текст выводами из его книг и статей. Лучше признать промахи и сделать материал заново, чем оставлять ошибки.
Прогуливаясь по Мясницкой, легко пропустить небольшой монумент культовому архитектору - Ле Корбюзье. Но это именно тот случай, когда памятник — больше, чем арт-объект: он стоит в центре территории, где в 1920-е — 1930-е годы выросли главные московские здания конструктивизма. Четыре из них — перед нами.
1. Центросоюз
Мясницкая, 39
1928–1936
Архитекторы: Ле Корбюзье, П. Жаннере при участии Н. Я. Колли
• «Свободный план» и навесные стены. Архитектор называл проект «подлинным освобождением» от четырёх стен и сравнивал роль железобетона с тем, что когда-то сделала готика.
• Инновации: пандусы-спирали, «два потока» движения (хаотичный внизу, упорядоченный в офисах), идеи кондиционирования воздуха.
• Компромиссы строительства (1936): систему климат-контроля не реализовали; подстройки между опорами «утяжелили» здание; дубовые рамы в 1970-х заменили алюминием, нарушив первоначальную цветовую гамму.
2. Госторг РСФСР
Мясницкая, 47 • 1927
Архитекторы: Б.М. Великовский, В.Н. Владимиров при участии М.О. Барща, Г.Г. Вегмана, М.В. Гакен и А.Я. Лангмана
• Задуманное в 1925-м семиэтажное «управление-машина» должно было венчать 14-этажная центральная башня — редкая симметрия для конструктивизма.
• Фасады почти целиком стеклянные: 70 % площади — остекление, шаг колонн каркаса читается с улицы.
• Внутри: двухсветный операционный зал, выставочные пространства, на крыше — терраса для ежедневной гимнастики («Все на утреннюю зарядку!»).
• Вертикальная логистика: лестницы и четыре лифты-патерностеры связывали этажи непрерывным кольцом.
3. Наркомзем
Садовая-Спасская, 11/1 • 1927–1933
Архитекторы: А. В. Щусев при участии А. З. Гринберга, Д.Д. Булгакова, И.А. Француза, Г.К. Яковлева.
• Квартальный масштаб и осознанная асимметрия: два угла решены по-разному, фасад не центрирован.
• Ленточные окна, козырьки, балконы создают динамику, а глухие участки штукатурки защищают от московского климата.
• В актовом зале — закруглённое панорамное окно и угловые часы с двумя квадратными циферблатами.
• Наследие в действии: оригинальные наливные полы, искусственный мрамор колонн, а главное — работающие и сейчас лифты-патерностеры.
4. НКПС
Садовая-Черногрязская, 1
1928–1934
Архитекторы: И. А. Фомин
• На месте — бывший Запасный дворец XVIII века: его ядро спрятано в новой структуре.
• Башня-маяк с часами соединяет два корпуса, сходящихся под острым углом к площади Красных Ворот.
• «Пролетарская классика»: скруглённые полуколонны маскируют старые толстые стены, а горизонтальные пояса и балкон вдоль Садовой подчёркивают длину фасада.
• Угловые балконы, смещённое вертикальное окно и двойной циферблат добавляют композиции кинетики.
Четыре здания, возведённые за десять лет, показывают, как Москва искала собственный язык модерна: от радикальной прозрачности Центросоюза до пластической мощи Наркомзема и НКПС. Памятник Ле Корбюзье напоминает: идеи движутся, пока мы готовы к диалогу. Спасибо Николаю Васильеву за необходимую критику, а читателям — за интерес к архитектуре, в которой до сих пор пульсирует энергия авангарда.
Прогуливаясь по Мясницкой, легко пропустить небольшой монумент культовому архитектору - Ле Корбюзье. Но это именно тот случай, когда памятник — больше, чем арт-объект: он стоит в центре территории, где в 1920-е — 1930-е годы выросли главные московские здания конструктивизма. Четыре из них — перед нами.
1. Центросоюз
Мясницкая, 39
1928–1936
Архитекторы: Ле Корбюзье, П. Жаннере при участии Н. Я. Колли
• «Свободный план» и навесные стены. Архитектор называл проект «подлинным освобождением» от четырёх стен и сравнивал роль железобетона с тем, что когда-то сделала готика.
• Инновации: пандусы-спирали, «два потока» движения (хаотичный внизу, упорядоченный в офисах), идеи кондиционирования воздуха.
• Компромиссы строительства (1936): систему климат-контроля не реализовали; подстройки между опорами «утяжелили» здание; дубовые рамы в 1970-х заменили алюминием, нарушив первоначальную цветовую гамму.
2. Госторг РСФСР
Мясницкая, 47 • 1927
Архитекторы: Б.М. Великовский, В.Н. Владимиров при участии М.О. Барща, Г.Г. Вегмана, М.В. Гакен и А.Я. Лангмана
• Задуманное в 1925-м семиэтажное «управление-машина» должно было венчать 14-этажная центральная башня — редкая симметрия для конструктивизма.
• Фасады почти целиком стеклянные: 70 % площади — остекление, шаг колонн каркаса читается с улицы.
• Внутри: двухсветный операционный зал, выставочные пространства, на крыше — терраса для ежедневной гимнастики («Все на утреннюю зарядку!»).
• Вертикальная логистика: лестницы и четыре лифты-патерностеры связывали этажи непрерывным кольцом.
3. Наркомзем
Садовая-Спасская, 11/1 • 1927–1933
Архитекторы: А. В. Щусев при участии А. З. Гринберга, Д.Д. Булгакова, И.А. Француза, Г.К. Яковлева.
• Квартальный масштаб и осознанная асимметрия: два угла решены по-разному, фасад не центрирован.
• Ленточные окна, козырьки, балконы создают динамику, а глухие участки штукатурки защищают от московского климата.
• В актовом зале — закруглённое панорамное окно и угловые часы с двумя квадратными циферблатами.
• Наследие в действии: оригинальные наливные полы, искусственный мрамор колонн, а главное — работающие и сейчас лифты-патерностеры.
4. НКПС
Садовая-Черногрязская, 1
1928–1934
Архитекторы: И. А. Фомин
• На месте — бывший Запасный дворец XVIII века: его ядро спрятано в новой структуре.
• Башня-маяк с часами соединяет два корпуса, сходящихся под острым углом к площади Красных Ворот.
• «Пролетарская классика»: скруглённые полуколонны маскируют старые толстые стены, а горизонтальные пояса и балкон вдоль Садовой подчёркивают длину фасада.
• Угловые балконы, смещённое вертикальное окно и двойной циферблат добавляют композиции кинетики.
Четыре здания, возведённые за десять лет, показывают, как Москва искала собственный язык модерна: от радикальной прозрачности Центросоюза до пластической мощи Наркомзема и НКПС. Памятник Ле Корбюзье напоминает: идеи движутся, пока мы готовы к диалогу. Спасибо Николаю Васильеву за необходимую критику, а читателям — за интерес к архитектуре, в которой до сих пор пульсирует энергия авангарда.
BY USSResearch
Share with your friend now:
tg-me.com/USSResearch/5817