USSResearch

Всегда интересно читать статьи Сергeя А. Ушакина. Тут для одной своей собственной статьи ознакомился с его работой «Cruel Romances of War: Victimhood and Witnessing After Afghanistan» из сборника «Words, Bodies, Memory» (2019).

Ушакин фокусируется на «жестоких романах» военного шансона, появившихся в среде советских ветеранов афганской кампании (1979–1989). Он рассматривает эти песни как «аффективные платформы», через которые ветераны формировали и артикулировали собственные нарративы войны, добиваясь общественного признания своего опыта жертвенности и свидетельствования.

Автор начинает с того, что в конце 1980-х годов в советской прессе выросла волна критики и сочувствия к «афганцам». Одна из ранних мем-реплик — «Я вас не посылал в Афган» — возникла как мем после статьи П. Студеникина в «Правде» (1987), где высказывались противоречивые оценки мотиваций солдат. Дальнейшие письма читателей, а также выступление Сахарова в 1989 г. подчёркивали «стыд» за войну и потребность в «искуплении».

Изначально военный шансон существовал в «магнито-» и «самиздате» внутри самого контингента в Афганистане, а с «перестройкой» получил поддержку комсомола и телевидения (фестиваль «Когда поют солдаты», позднее «Виктория»). К середине 1990-х жанр был нормализован: появилось множество локальных конкурсов, уличная торговля кассетами и компакт-дисками.

Ушакин связывает военный шансон с понятием «жестокого романса» как поэтической формы, в которой сочетаются мелодраматизация, акцент на боли и горе, а также протест против официальной линии государства. Автор проводит параллели с «поэзией наивного письма» и «эстетикой насилия» Сандомирской, подчёркивая, что тексты этих песен «операционализировали» жестокость войны как инструмент высказывания о торжестве справедливости и эмпатии.

Через анализ нескольких образцовых песен (например, «Чёрный гриф» А. Кружилина, «Пароль — Афган» Ю. Слатова) Ушакин показывает, как ветераны выстраивают себя одновременно как жертвы (subjecthood через темы «жертвы Марса», «забытых батальонов») и как свидетели («пароль Афган» как символ братства выживших) . Такая двойная позиция позволяла «возбуждать» общественное внимание и требовать признания их права на воспоминание.

Автор опирается на идеи Р. Гирара и М. Дуглас о ритуализме и «очищении» насилия. Он утверждает, что повторяемые формулы «жестокого романса» превращали кровавую реальность войны в «благотворное», допустимое насилие, способствовали «преобразованию хаоса опыта в коллективный нарратив» и тем самым давали ветеранам ощущение контроля и социальной интеграции.

Параллельно с эволюцией текстов менялись и способы исполнения. Ушакин рассматривает три видеоверсии песни «Мы уходим» («Каскад»): от эмоционально взрывного исполнения в начале 1990-х, через фактографичные хронологические клипы середины 1990-х до сдержанной, торжественной постановки на концерте в Кремле в 2013 г. Эта трансформация иллюстрирует постепенное принятие ветеранов обществом и государством: от маргинальности к участию в официальных мемориалах

Ушакин завершает исследование на том, что «жестокие романсы войны» были не просто культурным феноменом, но важным «перформативным» инструментом, через который ветераны смогли переосмыслить своё место в обществе, добиться публичного признания и обеспечить «память о погибших». Тем не менее, окончательная «реабилитация» афганской кампании остаётся предметом политических споров, что ярко показывает продолжение дискурса — от «криминальной авантюры» до «беспримерного подвига».

Таким образом, статья Ушакина раскрывает сложную динамику поэтических и социальных практик ветеранов Афганской войны, демонстрируя, как через жанр «жестокого романса» солдаты и офицеры формировали свои коллективные идентичности, боролись за право на свидетельство и память, а также постепенно добились присутствия в официальном культурном поле.

www.tg-me.com/us/USSResearch/com.USSResearch/5804

3.8K viewsedited  Jun 13 at 07:04

Всегда интересно читать статьи Сергeя А. Ушакина. Тут для одной своей собственной статьи ознакомился с его работой «Cruel Romances of War: Victimhood and Witnessing After Afghanistan» из сборника «Words, Bodies, Memory» (2019).

Ушакин фокусируется на «жестоких романах» военного шансона, появившихся в среде советских ветеранов афганской кампании (1979–1989). Он рассматривает эти песни как «аффективные платформы», через которые ветераны формировали и артикулировали собственные нарративы войны, добиваясь общественного признания своего опыта жертвенности и свидетельствования.

Автор начинает с того, что в конце 1980-х годов в советской прессе выросла волна критики и сочувствия к «афганцам». Одна из ранних мем-реплик — «Я вас не посылал в Афган» — возникла как мем после статьи П. Студеникина в «Правде» (1987), где высказывались противоречивые оценки мотиваций солдат. Дальнейшие письма читателей, а также выступление Сахарова в 1989 г. подчёркивали «стыд» за войну и потребность в «искуплении».

Изначально военный шансон существовал в «магнито-» и «самиздате» внутри самого контингента в Афганистане, а с «перестройкой» получил поддержку комсомола и телевидения (фестиваль «Когда поют солдаты», позднее «Виктория»). К середине 1990-х жанр был нормализован: появилось множество локальных конкурсов, уличная торговля кассетами и компакт-дисками.

Ушакин связывает военный шансон с понятием «жестокого романса» как поэтической формы, в которой сочетаются мелодраматизация, акцент на боли и горе, а также протест против официальной линии государства. Автор проводит параллели с «поэзией наивного письма» и «эстетикой насилия» Сандомирской, подчёркивая, что тексты этих песен «операционализировали» жестокость войны как инструмент высказывания о торжестве справедливости и эмпатии.

Через анализ нескольких образцовых песен (например, «Чёрный гриф» А. Кружилина, «Пароль — Афган» Ю. Слатова) Ушакин показывает, как ветераны выстраивают себя одновременно как жертвы (subjecthood через темы «жертвы Марса», «забытых батальонов») и как свидетели («пароль Афган» как символ братства выживших) . Такая двойная позиция позволяла «возбуждать» общественное внимание и требовать признания их права на воспоминание.

Автор опирается на идеи Р. Гирара и М. Дуглас о ритуализме и «очищении» насилия. Он утверждает, что повторяемые формулы «жестокого романса» превращали кровавую реальность войны в «благотворное», допустимое насилие, способствовали «преобразованию хаоса опыта в коллективный нарратив» и тем самым давали ветеранам ощущение контроля и социальной интеграции.

Параллельно с эволюцией текстов менялись и способы исполнения. Ушакин рассматривает три видеоверсии песни «Мы уходим» («Каскад»): от эмоционально взрывного исполнения в начале 1990-х, через фактографичные хронологические клипы середины 1990-х до сдержанной, торжественной постановки на концерте в Кремле в 2013 г. Эта трансформация иллюстрирует постепенное принятие ветеранов обществом и государством: от маргинальности к участию в официальных мемориалах

Ушакин завершает исследование на том, что «жестокие романсы войны» были не просто культурным феноменом, но важным «перформативным» инструментом, через который ветераны смогли переосмыслить своё место в обществе, добиться публичного признания и обеспечить «память о погибших». Тем не менее, окончательная «реабилитация» афганской кампании остаётся предметом политических споров, что ярко показывает продолжение дискурса — от «криминальной авантюры» до «беспримерного подвига».

Таким образом, статья Ушакина раскрывает сложную динамику поэтических и социальных практик ветеранов Афганской войны, демонстрируя, как через жанр «жестокого романса» солдаты и офицеры формировали свои коллективные идентичности, боролись за право на свидетельство и память, а также постепенно добились присутствия в официальном культурном поле.

BY USSResearch