У передвижного цирка шумела праздная публика. Зазывалы-кривляки в ярких нарядах, не жалея глоток завлекали прохожих в огромный красно-жёлтый шатёр, обещая невиданное зрелище. Люди толпились и толкали друг друга локтями у входа, скалили зубы, предвкушая развлечение. Посетители несли в руках полиэтиленовые пакеты с грязным содержимым, неприятным на вид.
Были здесь и те, кто не принимал подобного рода гнусные варварские представления. Кучка активистов, в основном девушек с крашеными в кислотные цвета волосами и с плакатами в руках, скандировала что-то о гуманизме и общечеловеческих ценностях.
В то же время в трейлере за маленьким столиком сидел мистер Дюк – жадный и циничный директор шапито. Он был одет в алый сюртук, между тонкими пальцами держал толстую сигару и нахально крутил чёрный ус. Его наглый взгляд пренебрежительно ощупывал девушку напротив. Та, в огромных очках и с копной рыжих волос, хмурила брови и горячо тараторила, временами подскакивая на крошечном раскладном стульчике.
– Как вы не понимаете, мистер Дюк, – взывала она тонким голосом. – то, что вы делаете – бесчеловечно! Это эксплуатация неразумных! Остались ли у вас принципы, чувства или вы ради денег готовы пойти на всё?!
Мистер Дюк откинулся на спинку кресла и затянулся. Затем он медленно выпустил сигарный дым и сказал:
– Всякий зарабатывает как умеет. Люди хотят зрелищ, я умею их дать. К чему разговоры о принципах? – Я пришла к вам только потому, – продолжала девушка, – что надеялась быть услышанной. Но, видимо, нам придётся продолжить протест, чтобы показать людям, что они, идя в ваш вертеп жестокости, тоже становятся соучастниками преступления. – Вы думаете, что своими акциями помешаете моему шоу? – усмехнулся мистер Дюк. – Ошибаетесь. Ваш протест ударит не по мне, а по артистам, которых вы так усердно защищаете. Мне придётся их просто выгнать. – Ничего, найдут другую работу! – упрямо парировала активистка.
Мистер Дюк тонко улыбнулся и покачал головой.
– Они? Работу? Кто их возьмёт? Что они умеют? – Но использовать умственно неполноценных для аттракциона нельзя! – вдруг завопила девушка. – Как вы этого не понимаете?! Это… Это… Это – грех! – Вот именно потому, что будучи умственно неполноценными, они находятся на своём месте, и иного занятия для них не найти, – спокойно возразил директор. – Ну не лекции же им, в самом деле, в университетах читать? После всего... Хе-хе. А я даю им крышу над головой и шанс честно зарабатывать на хлеб. – Ну отмените хотя бы финальную часть! – молила сердобольная активистка. – Которую? – Ну, когда публика… Ну, вы же знаете… Мне рассказывали, как один несчастный, не понимая происходящего, забился в угол клетки, славя фантастическую восточноевропейскую страну. А люди кидали в него всё, что принесли с собой. И смеялись. Это средневековье! Это цирк уродцев! – Милочка, ну, конечно, это цирк уродцев! – рассмеялся мистер Дюк. – А что касается последней части программы, так на этих принципах вся ваша Европа держится! Сперва умственно неполноценные там, затем здесь. Людям нравится, они за них голосуют. К тому же, многие их них давно уже привыкли к нечистотам.
Активистка, всплеснув руками, вскочила с места.
– Нет, нет! Мы будем протестовать! – Как угодно, милочка! – мистер Дюк тоже поднялся. – Простите, но мне пора идти объявлять. К сожалению, больше времени уделить не могу. До свидания!
Через минуту мистер Дюк уже стоял в центре арены и с наигранным пафосом объявлял номер «Европейская демократия». Публика ревела, и каждый зритель уже развязывал мешочек с принесённой дрянью, желая как можно скорее пустить её в ход. Сделав объявление, мистер Дюк под скабрёзную музыку, приплясывая и раскланиваясь, покинул арену, на которую тут же выкатили клетки, наполненные нездорового вида артистами, взиравшими с ужасом сквозь железные прутья на гремящую толпу. Каждому из них был предоставлен микрофон для короткого слова. И после всех выступлений, сопровождаемых то взрывами хохота, то проклятьями, разгорячённая публика с воодушевлением приступила к забрасыванию бывших европейских чиновников содержимым принесённых пакетов.
У передвижного цирка шумела праздная публика. Зазывалы-кривляки в ярких нарядах, не жалея глоток завлекали прохожих в огромный красно-жёлтый шатёр, обещая невиданное зрелище. Люди толпились и толкали друг друга локтями у входа, скалили зубы, предвкушая развлечение. Посетители несли в руках полиэтиленовые пакеты с грязным содержимым, неприятным на вид.
Были здесь и те, кто не принимал подобного рода гнусные варварские представления. Кучка активистов, в основном девушек с крашеными в кислотные цвета волосами и с плакатами в руках, скандировала что-то о гуманизме и общечеловеческих ценностях.
В то же время в трейлере за маленьким столиком сидел мистер Дюк – жадный и циничный директор шапито. Он был одет в алый сюртук, между тонкими пальцами держал толстую сигару и нахально крутил чёрный ус. Его наглый взгляд пренебрежительно ощупывал девушку напротив. Та, в огромных очках и с копной рыжих волос, хмурила брови и горячо тараторила, временами подскакивая на крошечном раскладном стульчике.
– Как вы не понимаете, мистер Дюк, – взывала она тонким голосом. – то, что вы делаете – бесчеловечно! Это эксплуатация неразумных! Остались ли у вас принципы, чувства или вы ради денег готовы пойти на всё?!
Мистер Дюк откинулся на спинку кресла и затянулся. Затем он медленно выпустил сигарный дым и сказал:
– Всякий зарабатывает как умеет. Люди хотят зрелищ, я умею их дать. К чему разговоры о принципах? – Я пришла к вам только потому, – продолжала девушка, – что надеялась быть услышанной. Но, видимо, нам придётся продолжить протест, чтобы показать людям, что они, идя в ваш вертеп жестокости, тоже становятся соучастниками преступления. – Вы думаете, что своими акциями помешаете моему шоу? – усмехнулся мистер Дюк. – Ошибаетесь. Ваш протест ударит не по мне, а по артистам, которых вы так усердно защищаете. Мне придётся их просто выгнать. – Ничего, найдут другую работу! – упрямо парировала активистка.
Мистер Дюк тонко улыбнулся и покачал головой.
– Они? Работу? Кто их возьмёт? Что они умеют? – Но использовать умственно неполноценных для аттракциона нельзя! – вдруг завопила девушка. – Как вы этого не понимаете?! Это… Это… Это – грех! – Вот именно потому, что будучи умственно неполноценными, они находятся на своём месте, и иного занятия для них не найти, – спокойно возразил директор. – Ну не лекции же им, в самом деле, в университетах читать? После всего... Хе-хе. А я даю им крышу над головой и шанс честно зарабатывать на хлеб. – Ну отмените хотя бы финальную часть! – молила сердобольная активистка. – Которую? – Ну, когда публика… Ну, вы же знаете… Мне рассказывали, как один несчастный, не понимая происходящего, забился в угол клетки, славя фантастическую восточноевропейскую страну. А люди кидали в него всё, что принесли с собой. И смеялись. Это средневековье! Это цирк уродцев! – Милочка, ну, конечно, это цирк уродцев! – рассмеялся мистер Дюк. – А что касается последней части программы, так на этих принципах вся ваша Европа держится! Сперва умственно неполноценные там, затем здесь. Людям нравится, они за них голосуют. К тому же, многие их них давно уже привыкли к нечистотам.
Активистка, всплеснув руками, вскочила с места.
– Нет, нет! Мы будем протестовать! – Как угодно, милочка! – мистер Дюк тоже поднялся. – Простите, но мне пора идти объявлять. К сожалению, больше времени уделить не могу. До свидания!
Через минуту мистер Дюк уже стоял в центре арены и с наигранным пафосом объявлял номер «Европейская демократия». Публика ревела, и каждый зритель уже развязывал мешочек с принесённой дрянью, желая как можно скорее пустить её в ход. Сделав объявление, мистер Дюк под скабрёзную музыку, приплясывая и раскланиваясь, покинул арену, на которую тут же выкатили клетки, наполненные нездорового вида артистами, взиравшими с ужасом сквозь железные прутья на гремящую толпу. Каждому из них был предоставлен микрофон для короткого слова. И после всех выступлений, сопровождаемых то взрывами хохота, то проклятьями, разгорячённая публика с воодушевлением приступила к забрасыванию бывших европейских чиновников содержимым принесённых пакетов.
BY Субботин
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 283
Telegram hopes to raise $1bn with a convertible bond private placement
The super secure UAE-based Telegram messenger service, developed by Russian-born software icon Pavel Durov, is looking to raise $1bn through a bond placement to a limited number of investors from Russia, Europe, Asia and the Middle East, the Kommersant daily reported citing unnamed sources on February 18, 2021.The issue reportedly comprises exchange bonds that could be converted into equity in the messaging service that is currently 100% owned by Durov and his brother Nikolai.Kommersant reports that the price of the conversion would be at a 10% discount to a potential IPO should it happen within five years.The minimum bond placement is said to be set at $50mn, but could be lowered to $10mn. Five-year bonds could carry an annual coupon of 7-8%.
Telegram has exploded as a hub for cybercriminals looking to buy, sell and share stolen data and hacking tools, new research shows, as the messaging app emerges as an alternative to the dark web.An investigation by cyber intelligence group Cyberint, together with the Financial Times, found a ballooning network of hackers sharing data leaks on the popular messaging platform, sometimes in channels with tens of thousands of subscribers, lured by its ease of use and light-touch moderation.Субботин from id
